Боярский Михаил —
Рассказ подвыпившего бомбардира

муз. Широков К. / сл. Скрипников В.

Не раз повторял капитан,
Что все беды от женщин,
И коль хоть одна на борту –
То фрегат не жилец.
С единственной той,
Что зовётся Удачей, обвенчан,
Другую он вряд ли б
Когда-то повёл под венец.

Влюблялись в него синьорины
И леди, так что же?
Он был и красив, и силён,
Гнул дублоны в руке,
Но был океан
Ему всех леди мира дороже,
И, чуть подлатавшись,
Фрегат исчезал вдалеке.

Но как-то, такое бывает,
Берёт верх природа,
Наш юнга влюбился и где-то
В Сеуте убёг.
И взяли мы нового
На борт за час до отхода,
И вышел в дежурство фрегат:
«Добрый путь, с нами Бог!»

Припев:
     Был тонок он, как колосок,
     И невысок, а голосок
     Нам песней швы сердец,
     Как швы бортов, промажет.
     Пусть плохо знал он такелаж –
     Душой моряк, а значит, наш,
     И экипаж
     Ему поможет с такелажем.

Два месяца скуки,
Но вот чей-то парус в тумане,
Смотри-ка: на флаге и череп,
И крест из костей.
«Ну, что же, – сказал капитан, –
Вновь удача сама мне
Корсара послала.
Наверх все, сто тысяч чертей!»

Припев:
     Но ошибался капитан:
     Два дня, две ночи по пятам
     За ним мы шли в тумане
     Тихою пантерой.
     И вот развязка. И к концу
     Стоим борт в борт, лицом к лицу,
     И будет бой,
     И значит, будут им галеры.

Для нас рукопашная –
Это привычное дело,
Но жарким был бой,
И рубился пират в две руки.
Тогда и меня, видишь шрам,
Чья-то шпага задела,
Но я расплатился на месте –
Претят мне долги.

И наш капитан в самой гуще,
С ним справиться – где там!
Они ведь с удачею были
Друг другу верны.
Рубился с тремя он,
Когда кто-то там из мушкета
Решил и его угостить
С трёх шагов, со спины.

Припев:
     Не шпага! Пуля, вот в чем суть!
     Три шага – это тоже путь,
     И не дождалась пуля
     С капитаном встречи.
     Да, в этом суть – три шага – путь!
     Его накрыла чья-то грудь…
     Вот так мы юнгу
     Потеряли в этой сечи.

А после простились друзьями.
И тем, кто любимы,
Как есть отписали:
Погиб, помня, веря, любя…
И залпами с ромом
Усопшим воздали долги мы,
Чтоб в следующий раз
Помянули, быть может, тебя.

Был юнга, как брат мне,
Как жить дальше с вечной виною?
Кому отписать?
И нашёл я в его рундуке
С пометкой конверт:
«Вскройте, если вдруг что-то со мною»,
Для нашего брата
Нет странного в этой строке.

Я вскрыл и стоял, будто кнехт,
И не вымолвить слова…
Стоял и не верил,
А в сердце – тайфуны и мгла:
«Не Виком зовут, мол, меня –
Моё имя Виола.
Простите, но, мол,
По-другому никак не могла!

Припев:
     Всегда семь футов кораблю!
     А я люблю, ну, хоть в петлю!
     Так извините за обман, не по злобе я.
     Пусть будет счастлив капитан,
     Я ж не любить его и там,
     На небесах
     И в преисподней, не сумею!»

Не раз повторял капитан,
Что все беды от женщин,
И коль, хоть одна на борту –
Пропадут моряки.
С единственной той,
Что зовётся Удачей, обвенчан,
Напился в тот день он и плакал,
Должно быть, с тоски.