На полянке красной камушек лежит,
Русский император под камушком зарыт,
А повсюду осень, осень круглый год,
Старая гвардия мундиры не сдаёт!
В карауле грозном в золоте погон
Ясноглазый ясень да калёный клён,
Матушка Россия камушек найдёт
Да и поцелует, слезами обольёт.
Уж его полили серной кислотой,
Уж его пилили мастерской пилой,
Голову седую клали в чемодан,
Но венец терновый небом ему дан.
И дана могила, и даны цветы,
Что растут, не вянут,
Чудной чистоты;
И дана держава, и кресты знамён,
И земли родимой слёзы, и поклон.
Где-то в синем море плещет островок,
Где Наполеона гробовой песок.
Оба к чёрной ссылке смертью приросли,
Оба на обочине на отшиб легли.
Но один – за гордость да за кровь людей,
Да за окаянство пламенных затей.
А второй – за кротость, за печаль свою,
За повиновенье Богу на краю.
И когда наступит царствие Христа,
Встанет император русского поста,
Встанет император из французских дюн,
Встанет и оплачет горестный канун.
Поплывёт к Николе венчиком свечи
Шапка Мономаха в золоте парчи,
И навек Европа склонит шёлк знамён
Перед русской правдой
С четырёх сторон.
Перед убиенной Русью в октябре,
Перед красотою, рдеющей в золе.
Недалече воля веет через край,
Старая гвардия, мундиры не сдавай!
Разбивали кости аптекарским пестом,
Хоронили в злости под ночным кустом.
А Господь поднимет и царя и нас,
Подождём ребята, недалече спас!